Килогерцы громче, километры строчек,
Круговерть, и почва из-под ног уходит.
Снова роюсь в прошлом словно в сточной яме ночью,
Может быть и правда, молча проще,
А то как в болоте тонешь, говоря слова.

Снова спорю сам с собою
Словно сыплю раны солью,
Сплю с трудом и спиться вскоре
Мне, увы, не хватит воли.
Сколько стоит моё слово?
За сто баксов сдам любого.
Сонный город успокоит, скажет:
«Скоро будет поздно,
Костным мозгом слышу возглас:
Внутри голос просит помощь:
«Хватит воя о больном!»
Та паранойя как войной сотрёт,
Что было дорого, дорогу Поллока
Озвучит колокол — сложна судьба художника.

Я хотел бы делать деньги. Делать бизнес.
Я хотел бы делать музыку. Всё вам высказать,
Но я меняю девять часов в день на нищету по своей воле,
И улыбаюсь, будто я этим доволен.

Сквозь пальцы видны пустые глазницы,
Подстрелил аиста, сбил с руки синицу,
Целью на год установил не спиться,
Цели на день идут в стопку стройной вереницей.

Целыми днями сублимирую потребности,
Кто тут без греха? — Кинь камень бесконечности.
Что я из себя, представляю я не знаю,
Вышел из себя и ключ медленно глотаю.

Вернусь не скоро, может даже никогда,
Говорят: «Делай раз», — я же делаю два:
Раз, квартира, раз, работа, раз, жена, ммм... забота.
«Где ж моя любимая?» — спросил у телеграм-бота.

Вот это вот всё мне точно надоело,
Чтобы защититься начерчу вокруг круг из мела.
Можно сколько хочешь притворяться, ты поверь мне, —
Как бы не было прекрасно, не остановится мгновенье.

Но ты пойми, мы все больны. И порой неизлечимо.
Кто здесь псих, а кто здоров понять нельзя — неразличимы.
Умирая изнутри, души эмоции властны мы
Выплеснуть наружу сквозь немоту и шумы.

Увы-увы, умы больны. И порой неизлечимо.
Под личиной доброты плуты запрятаны незримо.
Озирая мир вокруг, вскрываем мы его нарывы,
В этом наши цель и долг, иначе кто мы, как не гниды?

Прокрастинирую по красту краше надписей Покраса,
Будто Гуинплен — гримасой, выделяясь на контрасте
Среди серой биомассы менеджеров по продажам,
Существую, вроде, рядом, но как в противофазе.

День прошёл, снова дома, чуть приблизился я к гробу,
Полон злобы, нутром чую, превращаюсь в мизантропа.
Я горю, бикфордов шнур, слово лезет на рожон,
Свысока на лист я щурюсь как на цитадель — донжон.

Без руля и без ветрил, без лекал и без мерил,
Душу с разумом свою не раз доселе я мирил,
Пытаясь вставить смысл между тире, точек, запятых,
Но чем больше пишу строчек, тем и больше их пустых.

Ночи напролёт с досады вою как койот,
Гора бумаги нарастает, сокращая лесной фонд.
Вместо злобы исступление, засыпаю наконец,
Но неудача в новой битве не заставит зарыть меч войны.

Мы все больны. И порой неизлечимо.
Кто здесь псих, а кто здоров понять нельзя — неразличимы.
Умирая изнутри, души эмоции властны мы
Выплеснуть наружу сквозь немоту и шумы.

Увы-увы, умы больны. И порой неизлечимо.
Под личиной доброты плуты запрятаны незримо.
Озирая мир вокруг, вскрываем мы его нарывы,
В этом наши цель и долг, иначе кто мы, как не гниды?